тут же открыл ее, чтобы запихнуть джентльмена в светлом. Тот отчаянно вырывался:

— Это я заявление подал! Я живу здесь! Здесь мой салон! "Оптика", видите?!

Сэррожа снова захлопнул дверь. Джентльмен в светлом явно был обескуражен. Когда со своего места у пульта поднялся громадный компьютерщик Миша, джентельмен в светлом затравленно посмотрел на него. Миша, глядя только на дверь, молча вышел, повозился возле кабины и, как лунатик, широкими деревянными шагами пошел прочь.

Сэррожа ругаясь выскочил из кабины. Он повертелся у двери, крикнул в салон про уголовную ответственность, хлопнул дверью и вернулся в кабину. Машина тронулась. В салоне опять начались разговоры.

— …Приезжал, седой, который начальник, он тоже был, когда у меня брат пропал.

— Нюша, ты ведь юрист, разберись!

— Я — юрист по слияниям и поглощениям.

— Нюша, ты когда в следующий раз будет подключать свои связи, скажи, чтобы полиция на поисковиков не кидалась.

— Я забыыыыла. Давай, я сейчас их словами загипнотизирую, я знаю заговор но освобождение из темниц!

— Омммм

— …По драматургии убийцей должен быть кто-то из тех, кто помогает нам сейчас, так ведь никого нет.

— Убийцей? Уверен что, уже убили?

— …Вот ведь ирония, тот кого приняли за слепого, оказался окулистом.

Я посмотрел на джентльмена в белом. Он стоял, держась за ручку, свисающую с потолка, и старался ни на кого не смотреть. Он еще не мог поверить во все, произошедшее с ним. И какой-то он был подозрительный.

Вдруг у всех поисковиков запищали часы и телефоны. Они притихли, и стало слышно как Сэррожа говорил Кудрешеву:

— Меня-то сюда прислали, ты-то зачем во все это влез?

Кудрешев пожал плечами, не отпуская руль. Мне показалось, что Кудрешев начал нервничать. А Сэррожа был явно доволен. Наверное тем, что ему удалось всех запихнуть в автобус. Он начал мне даже нравится — этот Сэррожа. Прямой и решительный. Хоть и потрепанный жизнью.

— …Ой, Борисыч! Ему в мусарню нельзя — с живого шкуру сдерут… — разговоры начались снова.

— …Не представляю, чтобы меня посылали, или я кому-нибудь служил…

— …Миша! Миша его вытащил!

— Помните, как Борисыча забыли в лесу. На следующие сутки вернулись за ним. Смотрим, бежит, мяучит. С тех пор от машины не ногой…

В гаражах было холоднее, но не было хаоса из бесчисленных фраз незнакомых людей. Мне показалась, что Май-а и Нюша время от времени поглядывали на меня с Холмовым. Я скосил глаза на актрису, на Май-у. Она сидела, во что-то уставившись глазами и шевелила губами.

— Явку с повинной репетируешь? — пихнула ее плечом Нюша. — Ты в полиции так себя не веди, за наркоманку примут.

— В театре я организовала партию против одной актрисы. Ничего личного, только бизнес, — сказала Май-а. — Я дала ей в долг, но под проценты, потому что знала, что мне не отдадут.

— Вымогательство и незаконная банковская деятельность… — отозвалась Нюша.

— …А в десятом классе у меня одноклассника посадили за непредумышленное убийство… — продолжала Май-у.

— …Имеет обширные связи в криминальных кругах, пользуется авторитетом… — беспристрастно сказала Нюша.

— …А в четвертом классе я украла в магазине колечко. С бабушкой в магазин ходили, мама бы мне купила. И я стырила. А во втором классе мы с девочками собрались, чтобы выкурить сигарету и поматериться. А в прошлой жизни я была предводителем…

— Извините, — Нюша вдруг повернулась к Холмову. — Вы спрашивали, что интересует современных девочек? Отвечаю: тяжкие преступления и преступления средней тяжести.

И тут меня осенило. Я понял, что меня так смущало все дорогу — этот оживленный гудеж. Пропал ребенок, черт побери! Да, поисковики притихли, когда таймер отмерил очередной час с момента ее пропажи, но затем бодрый галдеж продолжился.

Я исподтишка начал оглядывать их. Обычные лица, обычных ребят. Умные лица. Ничего подозрительного или необычного. Только у Кудрешева заметно испортилось настроение, насколько я мог понять по отражению в зеркале заднего вида и его фигуре. Сэррожа спал.

Я снова посмотрел на актрису. Ее лицо менялось в зависимости от освещения. Она о чем-то шушукалась с Нюшей. Я прислушался, глядя в окно.

— И что, что недавно развелась?! Во-первых, уже давно! — тихо говорила Нюша. — Мне надо, чтобы кровь, бурлила. Иначе — старость уже в двадцать девять лет. Тихо, мирно и заботливо — это я и в 70 лет успею….

— А он ничего, — сказала Май-а.

Интересно, это она обо мне или о Холмове?

— Знаешь что, "Ничего", езжай-ка ты в театр, мы встряли здесь надолго.

— Я может быть провожу актерское наблюдение. Мне кажется, я могла бы сыграть следователя…

Машина подъехала к полицейскому околотку. Кудрешев продолжал сильно нервничать. Я бы сказал, что он извивался и подпрыгивал на водительском сиденье. Сэррожа проснулся.

— Приснилось. Души висят… Люди умерли, а души на веревочке висят. Как носки. Или шкурки, или как теша у рыбы, — сказал он Кудрешеву, счастливо глядя на асфальт перед машиной. И добавил громко — Так! Заходим! Кто не зашел, приравнивается к побегу.

Сэррожа неловко вывалился из кабины.

В полицейском участке Сэррожа согнал какого-то бомжа с кресел, и указал на них мне и Нюше. Остальных он выстроил у стены вдоль стены, отмахнулся от джентльмена в светлом, который продолжал твердить, что он окулист и местный житель, и скрылся где-то в недрах участка.

Суматоха и беспорядочное хождение вынуждали нас оставаться у стены.

Я снова незаметно поглядывал на поисковиков, потом посмотрел на джентльмена в светлом. Мгновенная карма. Стоило ему нажаловаться на поисковиков, как пострадал сам. И теперь он стоит в коридоре полицейского участка так, чтобы между ним и поисковиками был сидящий на корточках у кресел бомж и два пустых кресла, на которые не рискнули сесть Нюша и Май-а.

— Че, братан, ты глаза лечишь? — бомж, видя что никто не занимает кресла, снова перебрался на них.

— Очки продаю, у меня салоны оптики в торговых центрах, — вежливо ответил джентльмен в светлом.

— Че, может покурим? — сказал ему бомж.

Тот отрицательно покачал головой.

— Правильно. Здесь курить нельзя. Мусора поганые, — бомж развалился в кресле и даже закинул ногу на ногу. — Че, братан, если я приду, мне глаза полечат?

— У нас есть дешевые очки, — ответил джентльмен в светлом. — Приходите, мы возле фудкортов, есть бесплатный вайфай. Можно что-нибудь Вам подобрать.

Меня удивило, что джентльмен в белом отвечал вежливо и без тени надменности. Может, он действительно джентльмен не только снаружи, но и внутри. А может быть опасается обнаглевшего бомжа.

— Я поняла, я все поняла, — вдруг сказала Май-а. — Я в тюрьме научусь нардам! Что вы все смеетесь?!

У поисковиков запикали телефоны и часы. Они заметно погрустнели, а